Последнее правило - Страница 22

— Я считаю, что невежливо натягивать на лицо улыбку и делать вид, что тебе нравится человек, когда на самом деле лучше бы тебе под ногти вогнали иголки.

Джесс смеется.

— Джейкоб, когда-нибудь, когда мы проснемся в мире Болезненно Честных, ты станешь меня учить.

По лестнице, ведущей от входных дверей в пиццерию, спускается какой-то мужчина. Он ведет на поводке собаку, карликового пуделя. Я преграждаю ему путь и начинаю гладить собаку.

— Тор, сидеть! — командует мужчина, но пес его не слушает.

— Знаете, а слово «пудель» заимствовано не из французского. На самом деле «пудель» происходит от немецкого «Pudel», сокращенное от «Pudelhund» — плескающаяся собака. Они раньше относились к породам собак-водолазов.

— Я этого не знал, — удивляется мужчина.

А я знаю, потому что, до того как увлекся криминалистикой, увлекался собаками.

— На выставке собак в Вестминстере в две тысячи втором году лучшим был признан именно пудель, — добавляю я.

— Отлично. А этот пудель сейчас получит поводком, если не пойдет за мной на улицу, — грозит мужчина, проходя мимо меня.

— Джейкоб, — говорит Джесс, — не нужно налетать на человека и сразу огорошивать его фактами.

— Ему было интересно услышать о пуделях. У него же у самого пудель!

— Верно, но ты бы мог начать разговор, например, так: «Добрый день, какой милый пес!»

Я фыркаю.

— Это предложение не несет в себе никакой информации.

— Верно, но так говорят вежливые люди…

Когда мы с Джесс только начинали вместе работать, я звонил ей за несколько дней до назначенного урока, чтобы удостовериться, что договоренность в силе: что она не заболела, что не случилось чего-нибудь непредвиденного. Я звонил тогда, когда меня посещали навязчивые страхи, — иногда это случалось и в три часа ночи. Если она не отвечала по сотовому, я начинал тревожиться. Однажды даже позвонил в полицию, чтобы сообщить об исчезновении Джесс, а оказалось, что она ходила на какую-то вечеринку. В конечном итоге мы договорились, что я буду ей звонить по четвергам в десять вечера. Поскольку встречались мы по воскресеньям и вторникам, это означало, что не придется четыре дня томиться неизвестностью.

На этой неделе она переехала из студенческого общежития в профессорский дом. Она присматривает за домом — невиданная трата времени впустую, ведь дом не может обжечься о горячую плиту, или съесть что-нибудь ядовитое, или упасть с лестницы. Она будет жить там целый семестр, поэтому на следующей неделе мы договорились встретиться в этом доме. В бумажнике у меня лежат адрес, номер телефона и план, который она нарисовала, но я все равно немного нервничаю. Там, наверное, витает чужой запах, а не запах Джесс и цветов. К тому же я до сих пор не знаю, как выглядит дом, а сюрпризы я ненавижу.

Джесс — красавица, хотя она уверяет, что так было не всегда. После операции два года назад она изрядно похудела. Я видел фотографии, какой она была толстой. Джесс говорит, что именно поэтому хочет работать с детьми, чья ограниченная дееспособность делает их посмешищем, — она помнит, каково было ей самой. На фотографиях она выглядит как Джесс, спрятанная в чужом тучном и большом теле. Теперь у нее пышные формы, но только в нужных местах. У нее белокурые волосы, всегда прямые, хотя ей приходится для этого изрядно постараться. Я видел, как она пользуется этой хитроумной штукой, которая называется «утюжок» (похоже на пресс-форму для сандвичей) — он с шипением нагревает ее вьющиеся влажные волосы и превращает их в гладкие и шелковистые. Когда она входит в помещение, на нее все засматриваются, чему я несказанно рад, ведь это означает, что на меня никто не смотрит.

В последнее время я стал размышлять над тем, почему бы ей не стать моей девушкой.

Это разумно:

1. Она видела, что я ношу одну рубашку два дня подряд, и не обратила на это внимания.

2. Она получает диплом магистра и пишет большую работу по синдрому Аспергера, а я ходячее наглядное пособие.

3. Она единственная девушка (помимо мамы), которая может коснуться моей руки, чтобы привлечь мое внимание, а я от этого не стану выпрыгивать из кожи.

4. Она завязывает волосы в хвост — мне даже не пришлось просить.

5. У нее аллергия на манго, а я их не люблю.

6. Я бы звонил ей, когда заблагорассудится, а не только по четвергам.

7. Я бы относился к ней намного лучше Марка.

И, разумеется, самое главное:

8. Если бы у меня была девушка, я казался бы более нормальным.

— Эй! — окликает меня Джесс, похлопывая по плечу. — Нам нужно работать. Твоя мама говорит, что тут подают пиццу без глютена. Делают тесто из какой-то особой муки.

Я знаю, что такое любовь. Когда встречаешь человека, которого любишь, в голове звенят колокольчики и вспыхивают фейерверки. Ты не можешь найти слов, чтобы выразить свои чувства, и постоянно только об этом и думаешь. Когда встречаешь человека, которого любишь, узнаешь его сразу, пристально взглянув в глаза.

Для меня это самое трудное.

Нелегко объяснить, почему мне так тяжело смотреть людям в глаза. Представьте, что вам разрезают скальпелем грудь и копошатся в ваших внутренностях, сдавливают сердце, легкие, почки. Когда я смотрю людям в глаза, у меня возникает такое же чувство грубого постороннего вмешательства. Я не смотрю людям в глаза, потому что считаю невежливым копаться в чужих мыслях, а глаза — это зеркало души, в них все видно.

Я знаю, что такое любовь, но только в теории. Я не ощущаю любви, как остальные люди. Вместо этого я делаю выводы: «Мама обнимает меня и говорит, что гордится мною. Она отдает мне свою жареную картошку, хотя я знаю, что она сама ее любит. Если „а“, тогда и „б“. Если она так поступает, значит, она меня любит».