Последнее правило - Страница 47

По пути к дому Джесс, где работает группа криминалистов, мне звонит местный агент ФБР, который пытается отследить сотовый телефон исчезнувшей девушки.

— Нет сигнала, — повторяю я. — Что это означает?

— Есть несколько объяснений, — отвечает он. — Система навигации и обнаружения местоположения работает только тогда, когда телефон включен. Сейчас он может покоиться на дне реке. Или девушка может быть жива и здорова, но сама выключила телефон.

— А мне откуда знать, какое из предположений верно?

— Полагаю, когда обнаружится тело, ответ будет очевиден, — говорит агент, и тут я въезжаю в одну из пресловутых «мертвых зон» Вермонта, связь обрывается.

Когда в очередной раз раздается телефонный звонок, я продолжаю ругать ФБР (которое годится и преуспело исключительно в одном: вставлять палки в колеса расследования, которое проводит местная полиция), поэтому можете представить мое изумление, когда на другом конце провода я услышал голос Эммы Хант. Вчера я на всякий случай оставил ей свою визитную карточку.

— Надеюсь, вы сможете к нам заехать, — говорит она. — Джейкоб кое-что должен вам рассказать.

Меня ждут люди: угрюмый жених, который может оказаться убийцей, и сенатор штата, который дышит в затылок моему начальству, требуя снять меня с должности, если я не найду его дочь. Но я ставлю на крышу мигалку и разворачиваюсь в неположенном месте.

— Буду через десять минут, — обещаю я ей.

Настроение заметно улучшается.

К счастью, до «Блюстителей порядка» еще целых три часа. Мы сидим в гостиной — Эмма с Джейкобом на диване, я рядом, в кресле.

— Джейкоб, расскажи детективу все, что рассказал мне, — велит Эмма.

Он закатывает глаза, как будто читает что-то написанное на потолке.

— В тот день я пришел к ней домой, как и договаривались. Все было не так. В кухне перевернуты стулья, газеты и бумаги валяются на полу, все компакт-диски разбросаны на ковре. Это неправильно, неправильно, — говорит он как заведенный, словно робот. — Она уже ушла. Я вошел, там беспорядок… я испугался. Я не знал, что произошло. Я звал ее, а она не отвечала. Я увидел рюкзак и остальные вещи и взял их. «Хьюстон, у нас проблема».

Он удовлетворенно кивает.

— Все.

— Почему ты соврал мне о своем визите к Джесс? — спрашиваю я.

— Я не врал, — отвечает он. — Я сказал, что занятия у нас не было.

— Ты и о рюкзаке ничего не упомянул, — указываю я на рюкзак, который лежит между нами на кофейном столике.

Джейкоб кивает.

— Вы не спрашивали.

«Умник!» — думаю я, и тут вклинивается Эмма.

— Дети с синдромом Аспергера, как Джейкоб, болезненно дотошны, — объясняет она.

— Значит, если я задам ему прямой вопрос, он даст прямой ответ?

— «Он», — раздраженно замечает Джейкоб, — сидит рядом и все слышит.

Его слова вызывают у меня улыбку.

— Прости, — извиняюсь я, обращаясь непосредственно к нему. — Как ты попал в дом к Джесс?

— В общежитии она оставляла дверь своей комнаты открытой, чтобы я мог войти. Когда я приехал к ее новому жилищу, дверь тоже оказалась открытой. Я вошел, чтобы подождать ее внутри.

— Что ты увидел, когда вошел в дом?

— В кухне был беспорядок. Стулья перевернуты, бумаги и газеты разбросаны по полу.

— А Джесс? Она была дома?

— Нет. Я окликнул ее. Но она не ответила.

— И что ты сделал?

Он пожимает плечами.

— Я все убрал.

Я вжимаюсь в кресло.

— Ты… убрал?

— Верно.

В моем воображении предстают сфальсифицированные благодаря обсессивно-компульсивным наклонностям Джейкоба Ханта улики.

— Тебе же известно о том, что улики на месте преступления трогать нельзя, — говорю я. — Что, черт побери, заставило тебя их все уничтожить?

В этот момент взвивается Эмма.

— Мой сын делает огромное одолжение, что разговаривает с вами, детектив. Мы не обязаны были звонить и делиться с вами этой информацией.

Я пытаюсь скрыть свое разочарование.

— Значит, ты убрал царящий внизу беспорядок?

— Именно, — подтверждает Джейкоб. — Поднял стулья, разложил бумаги и газеты на стойке. Расставил все компакт-диски, валявшиеся на ковре, в алфавитном порядке.

— В алфавитном порядке, — повторяю я, вспоминая звонок Марка Макгуайра и свою теорию о дотошном похитителе. — Ты шутишь?

— Так выглядит его комната, — говорит Эмма. — Джейкоб настоящий фанатик порядка. Все должно находиться на своих местах. Для него это осязаемый эквивалент незыблемости порядка вещей и в будущем.

— Когда ты забрал рюкзак?

— Когда все убрал.

На рюкзаке остались бирки, как и утверждал Макгуайр.

— Не возражаешь, если я приобщу его к делу?

Внезапно Джейкоб так и засиял.

— Вы обязаны это сделать. Понадобится провести анализ частиц ДНК, которые обнаружатся на ремнях, а на лежащем внутри белье можно провести пробу на кислую фосфатазу. Скорее всего, понадобится весь рюкзак обработать люминалем. А с открытки можно с помощью нингидрина снять отпечатки пальцев, но вы захотите сравнить их с отпечатками пальцев моей мамы, поскольку она обнаружила рюкзак и держала в руках открытку. Вы можете, если хотите, посмотреть на них прямо сейчас. У меня в комнате есть латексные перчатки. У вас же нет аллергии на латекс, правда? — Он уже направляется из гостиной, но на полпути оборачивается. — У нас где-то был пакет из бакалейного магазина. Тогда детектив Метсон мог бы отнести это в лабораторию.

Он убегает наверх, а я поворачиваюсь к Эмме.