Последнее правило - Страница 42

К оглавлению

— Она не явилась на экзамен к Горгоне, — говорит Кара. — А экзамен у Горгоны не пропускает никто.

— У Горгоны?

— Профессора Горгоны, — объясняет она. — Она ведет семинары по специальному образованию.

«Горгона», — записываю я.

— Раньше Джесс когда-нибудь уезжала на несколько дней?

— Было однажды, — признается Алисия. — Она отправилась на Кейп-Код на выходные и ничего нам не сказала.

— Хотя поехали они с Марком, — добавляет Кара, морща носик.

— Вижу, вы не очень-то жалуете Марка Макгуайра.

— А что, я обязана? — удивляется Алисия. — Он относится к Джесс не так, как она заслуживает.

— Что вы имеете в виду?

— Если он прикажет: «Прыгай», она даже не станет спрашивать: «Высоко?» — а просто пойдет и купит ходули с пружиной для подскакивания.

— Мы редко видимся с тех пор, как они начали встречаться, — добавляет Кара. — Марк хочет, чтобы она принадлежала только ему.

«Как и большинство склонных к насилию родителей», — думаю я.

— Детектив Метсон? — произносит Алисия. — С ней ничего плохого не случится, ведь так?

Неделю назад Джесс Огилви, возможно, сидела на моем месте, пила кофе с подругами и тряслась перед грядущим экзаменом у Горгоны.

— Надеюсь, — отвечаю я.

Люди не могут просто исчезнуть. Всегда есть причина или же враг, затаивший злобу. Всегда остается ниточка, потянув за которую, размотаешь весь клубок.

Но все дело в том, что Джесс Огилви, похоже, святая.

— Я удивилась, когда она не пришла на экзамен, — признается профессор Горгона. Худощавая женщина с белым пучком волос на голове и едва слышным иностранным акцентом, она совершенно не походила на чудовище, каким ее представили Алисия с Карой. — Честно признаться, она моя лучшая студентка. Она получает диплом магистра и одновременно пишет научную работу. Закончила колледж Бейтс со средним баллом «четыре», два года проработала в программе «Воспитываем патриотов», прежде чем решила выбрать профессию учителя.

— Есть среди студентов такие, кто завидовал ее успехам? — спрашиваю я.

— Я ничего подобного не замечала, — отвечает профессор.

— Она не рассказывала вам о личных проблемах?

— Я не из тех, кому захочется поплакаться в жилетку, — усмехается профессор. — Наши отношения не выходили за рамки «учитель-ученик» в буквальном смысле слова. Помимо учебы, насколько мне известно, она занимается тем (но это тоже напрямую связано с образованием), что организовывает в своем городе паралимпийские игры и работает наставником у мальчика-аутиста. — Внезапно профессор хмурится. — Ему кто-нибудь звонил? Ему будет непросто справиться с ситуацией, если Джесс не появится в условленное время. Любые изменения в размеренном течении жизни травмируют таких детей, как Джейкоб.

— Джейкоб? — переспрашиваю я и открываю ежедневник.

Это мальчик, чья мама оставила сообщение на автоответчике в профессорском доме. Мальчик, чье имя значится в расписании Джесс в день ее исчезновения.

— Профессор, — интересуюсь я, — а вы случайно не знаете, где он живет?

Семья Джейкоба Ханта обитает в той части Таунсенда, которая несколько обветшала в сравнении с остальным городом, в той части, которую вы вряд ли разглядите за утопающими в зелени, величественными — словно сошедшими с картинки — старыми домами Новой Англии. Их жилище — нечто среднее между кооперативным домом, где живут недавно разведенные люди, и давно списанным железнодорожным вагоном.

У женщины, открывшей дверь, синее пятно на рубашке, небрежно собранные в пучок темные волосы и самые красивые в мире глаза. Они бледно-голубые, как у львицы, чуть золотистые, но, похоже, и они пролили свою порцию слез, а всем известно, что небо, на котором сгустились тучи, намного интереснее безоблачного. Я бы дал ей чуть больше сорока. Она держит ложку, с которой капает на пол.

— Мне ничего не нужно, — говорит она, пытаясь закрыть дверь.

— А я ничего не продаю, — отвечаю я. — У вас, м-м-м… капает.

Она опускает глаза, потом засовывает ложку в рот.

И тут я вспоминаю, зачем пришел. Достаю жетон.

— Я детектив Рич Метсон. Вы мама Джейкоба?

— О боже! — восклицает она. — Я думала, он уже позвонил вам и принес извинения.

— Извинения?

— На самом деле это не его вина, — продолжает она, не слушая меня. — Разумеется, я должна была заметить, что он тайком уходит из дому, но у него… это увлечение превратилось в патологию. И если есть способ убедить вас не давать делу ход… Это, разумеется, не подкуп, можно ведь просто по-человечески договориться… Понимаете, если дело получит огласку, моей карьере конец. А я мать-одиночка, едва свожу концы с концами…

Она что-то еще бормочет, но я не имею ни малейшего понятия, о чем она говорит. Хотя слова «мать-одиночка» расслышал.

— Прошу прощения, мисс Хант…

— Эмма.

— Эмма. Я… понятия не имею, о чем вы говорите. Я пришел сюда, потому что с вашим сыном работала Джесс Огилви…

— Ой! — всхлипывает она. — Я слышала о Джесс в новостях. Ее бедные родители, должно быть, с ума сходят. Нашли какие-нибудь зацепки?

— Поэтому я и хочу поговорить с вашим сыном.

Ее глаза темнеют.

— Неужели вы думаете, что Джейкоб имеет какое-нибудь отношение к ее исчезновению?

— Нет, но, судя по ее ежедневнику, он последний, с кем она встречалась перед исчезновением.

Она складывает руки на груди.

— Детектив Метсон, у моего сына синдром Аспергера.

— Понятно.