Последнее правило - Страница 99

Потому что, если уж на то пошло, забавно ведь, если я спрашиваю сына: «Как ты спал?», а он отвечает мне: «На животе».

Смешно, когда я говорю Джейкобу, что буду через минуту, а он начинает считать до шестидесяти.

Смешно, когда Джейкоб в детстве изображал стрелки часов каждый раз, когда я приходила домой, — его интерпретация «стрелканемся позже».

Смешно, когда он умоляет купить ему учебник по криминалистике на сайте Amazon.com, я прошу его назвать приблизительную цену, а он приносит лупу.

Смешно, когда я горы сворачиваю, чтобы добыть к первому числу для Джейкоба белую еду, а он беззаботно наливает себе колу.

Истинная правда, когда говорят, что синдром Аспергера поражает всю семью. Я так давно это делаю, что перестала считаться с мнением окружающих о нашем бледном рисе и рыбе, о нашем давно устоявшемся режиме — совсем как Джейкоб, который не может поставить себя на место другого человека. И совсем как Джейкоб может воспринять зараз только что-то одно, то, что кажется жалким под одним углом, под другим кажется смешным.

— Жизнь несправедлива, — говорю я Оливеру.

— Именно поэтому и существуют адвокаты, — отвечает он. — А Джейкоб точен в юридической терминологии, Я собираюсь подать ходатайство об исключении материалов из дела, потому что полиция не приняла во внимание, что имеет дело с человеком, не способным понимать истинный смысл своих прав…

— Я знаю свои права! — кричит Джейкоб из другой комнаты. — У вас есть право хранить молчание! Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде…

— Я понял, Джейкоб, отлично понял! — откликается Оливер. Он встает и ставит тарелку возле раковины. — Благодарю за обед. Я сообщу вам, как продвигаются дела.

Я провожаю его до двери, наблюдаю, как он отпирает машину. Вместо того чтобы сесть, он лезет на заднее сиденье, а потом с серьезным лицом возвращается ко мне.

— Кое-что забыл, — говорит Оливер, тянется за моей рукой и вкладывает в нее миниатюрный батончик «Милки Вей». — На тот случай, если вам захочется полакомиться тайком перед Коричневым вторником, — шепчет он, и второй раз за день заставляет меня улыбнуться.

ДЕЛО 7: Кровь гуще воды

Сестра Эрнеста Брэндела не поверила приятелю своего брата, который сообщил ей, что Эрнеста похитили. Похитили вместе с женой Элис и малолетней дочерью Эмили, и это результат мафиозных разборок. Кристофер Хайтауэр настаивал на том, что необходимо собрать деньги для выкупа. В качестве доказательства он отвел сестру Эрнеста к «тойоте» — машине, на которой приехал. Указал на заднее сиденье, пропитанное кровью. Кровь обнаружили и в багажнике. Полиция определила, что кровь принадлежит Эрнесту Брэнделу. Но полиция доказала и то, что именно Хайтауэр, а не мафия, повинен в смерти Брэнделов.

Крис Хайтауэр был товарным брокером со связями в небольшом городке в штате Род-Айленд. Он преподавал в воскресной школе и занимался с «трудными» подростками. Оказавшись в затруднительном положении после развода с женой, Хайтауэр решился на убийство своего друга Эрнеста Брэндела и его семьи. Он приобрел арбалет и направился к их дому. Спрятался в гараже и пустил стрелу в грудь Брэндела, когда тот вернулся домой. Брэндел попытался бежать и был ранен еще дважды. Ему удалось заползти во вторую машину, стоящую в гараже — «тойоту», и тут Хайтауэр обрушил арбалет ему на голову.

Хайтауэр забрал Эмили с занятий из центра Организации молодых христиан, заявив, что является другом семьи и ему можно доверить отвезти девочку домой, и предъявил водительские права Брэндела. Когда вечером вернулась Элис Брэндел, ее и Эмили отравили снотворным. Больше живыми Брэнделов никто не видел.

На следующий день Хайтауэр купил соляную кислоту, щетку и шланг, чтобы смыть кровь. Салон машины он обработал пищевой содой.

Шесть недель спустя женщина, гуляющая с собачкой, наткнулась на две неглубокие могилы. В одной оказались останки Эрнеста Брэндела. Во второй лежали Элис Брэндел, шея ее была обмотана шарфом, и Эмили, которую, по всей видимости, закопали живьем. В могиле нашли мешок из-под извести. В «тойоте», на которой ездил Хайтауэр, полиция обнаружила оторванный уголок от мешка, а также рецепт строительного раствора из извести и соляной кислоты.

Хайтауэра осудили и дали три пожизненных срока. С такими друзьями и враги не нужны!

7

ТЕО

Я прикинул: придет время, и я должен буду заботиться о брате.

Не поймите меня превратно. Я не такой ублюдок, что плюну на брата, когда мы вырастем и (я даже представить этого не могу) мамы не будет рядом. Что меня бесит, так это молчаливая уверенность в том, что, когда мама больше не сможет убирать за Джейкобом, — угадайте, чей придет черед?

Однажды во Всемирной паутине я прочел о женщине, живущей в Англии и имеющей слабоумного сына, — «матерого» слабоумного, не такого, как Джейкоб, а из тех, кто не в состоянии сам почистить зубы или сходить по нужде в туалет. (Скажу откровенно: если Джейкоб однажды проснется и ему понадобятся подгузники для взрослых, мне плевать, будь я хоть последний человек на земле — я их менять не буду!) Как бы там ни было, у женщины была эмфизема, она медленно умирала, и настал момент, когда она сама едва могла сидеть в инвалидной коляске, не говоря уже о том, чтобы выводить сына на прогулку. Рядом помещалось фото: она с сыном. Хотя я ожидал увидеть своего сверстника, Ронни оказалось за пятьдесят. У него была густая борода, а из-под футболки «Могучие рейнджеры» выпячивается огромный живот. Он улыбался широкой идиотской улыбкой и обнимал мать, сидящую в инвалидной коляске со вставленными в нос трубочками.